Бывший министр национальной обороны Польши Ян Парыс заявил, что Берлин должен возместить Варшаве ущерб за строительство «Северного потока — 2». Аналогичных компенсаций намерен добиваться Киев. По словам экс-главы «Нафтогаза» Андрея Коболева, в Белом доме прорабатывают некое «встречное соглашение по Украине». Эти заявления можно рассматривать как капитуляцию главных противников «Северного потока — 2». Бороться с самим газопроводом они больше не намерены — требуют себе компенсации как потерпевшим.
«Немцы потратили пять миллиардов евро на строительство [второй нитки] «Северного потока», так что пусть они выделят пять миллиардов на дополнительные вооружения для Восточно-Центральной Европы. Наша безопасность серьезно пострадала из-за этого газопровода, поэтому требования к Берлину вполне обоснованы», — отметил Ян Парыс в интервью изданию Do Rzeczy.
Обвинения в адрес немцев звучат довольно странно. Они не вкладывали в строительство «Северного потока — 2» пять миллиардов евро.
Деньги на реализацию проекта дали энергетические компании из Германии, Австрии, Франции, Великобритании и Нидерландов — каждая вложила почти по миллиарду. Причем речь идет о частных инвесторах, которые не обязаны отчитываться перед правительствами упомянутых стран. Если поляки хотят компенсаций, пусть обращаются непосредственно к европейским партнерам «Газпрома». Забавное будет зрелище.
Еще более абсурдно звучит мысль, что вырученные деньги нужно потратить на дополнительное вооружение польской армии.
Как именно пострадала безопасность Польши от реализации «Северного потока — 2»? Неужели завершение проекта создает дополнительные предпосылки для начала российского вторжения в Центральную и Восточную Европу? Напротив, чем крепче торгово-экономические связи между двумя государственными (или надгосударственными) образованиями, тем меньше риск их прямого военного столкновения.
Господину Парысу не мешало бы поинтересоваться историей создания ЕС. Идею Европейского объединения угля и стали впервые выдвинул министр иностранных дел Франции Робер Шуман: он полагал, что это предотвратит начало новых войн в регионе.
Справедливо и обратное: если соседние страны экономически не зависят друг от друга, то ничто не мешает им развязать кровопролитный конфликт. В том же интервью бывший министр обороны Польши предпринял неуклюжую попытку припугнуть хозяина Белого дома: «Он (Байден), пожалуй, не отдает себе отчета в том, что, соглашаясь на строительство «Северного потока — 2», вступает в конфликт с десятью государствами Восточно-Центральной Европы. Речь идет о «бухарестской девятке» и Украине, в целом их население составляет 150 миллионов человек. Это государства, которые стоят на страже безопасности Европы, без них невозможна оборона восточного фланга НАТО».
Если Байден читал интервью Парыса, то на этом месте у него наверняка затряслись поджилки. «Бухарестская девятка» плюс Украина — страшная сила!
Заявления экс-главы Минобороны Польши трудно воспринимать всерьез. Но он не единственный, кто требует возмещения «ущерба» за строительство «Северного потока — 2».
О неких компенсаторных механизмах за Nord Stream заговорили и на Украине. Заговорили, кстати, давно. Еще во время переговоров с Россией по транзитному контракту в 2019 году представители Незалежной утверждали, что в случае остановки транзита они якобы должны получить компенсации. За что — непонятно. Старое соглашение истекало, Россия не была обязана продлевать его или заключать новое. У Киева не было ни одного внятного аргумента — только слепая вера в то, что «страна-агрессор» априори должна платить ей миллиарды долларов ежегодно.
В общих чертах история повторяется. Теперь Украина хочет получить деньги за ввод в эксплуатацию «Северного потока — 2».
«Есть механизмы, когда, например, россияне сейчас гарантируют дополнительные объемы и дополнительные контракты не на оставшийся срок контракта, а добавят еще пять лет. И эти гарантии будут чем-то обеспечены. Поэтому в случае их нарушения Украина не будет ходить по судам четыре-пять лет, а получит деньги сразу. Это конкретная прагматичная реальная цель. Ее нужно обсуждать, ей нужно заниматься, на нее имеет смысл тратить время, деньги, усилия лоббистов и политиков. Потому что потеря 3 миллиарда долларов в год сейчас выглядит, к сожалению, реалистично. И это будет больно», — заявил Коболев.
Опять же, с юридической точки зрения это выглядит абсурдно.
Представьте, что вы ежедневно добирались на работу на такси, затем купили себе личный автомобиль, а таксист возмущается: «Ах ты гад! Хочешь ездить на своей машине? Сначала выплати мне компенсацию».
Попытки что-то объяснить таксисту обречены на провал. Он уже распланировал свой бюджет с учетом того, что вы будете пользоваться его услугами…
С другой стороны, в нынешних реалиях слова Коболева звучат прагматично. Реализация «Северного потока — 2» для Байдена будет большим внешнеполитическим провалом. Но есть способ уменьшить масштабы «зрады» — добиться от России и Германии каких-то уступок в обмен на отмену всех американских санкций против газопровода.
От России действительно могут потребовать заранее продлить транзитный контракт с Украиной еще на пять лет.
Это соответствует интересам США и Европы, которые хотят и дальше перекладывать на Россию бремя содержания киевского режима. Москва, напротив, хочет оставить украинской ГТС минимальные объемы прокачки газа — 10–15 миллиардов кубометров в год. В любом случае, тема противодействия строительству «Северного потока — 2» в контексте недавних заявлений Байдена уже неактуальна. Даже в Польше и на Украине с этим смирились.
Теперь на повестке дня стоит другой вопрос: есть ли жизнь после начала эксплуатации ненавистной «путинской трубы»?
«Завершение строительства «Северного потока — 2» является не самым худшим развитием сценария. Будет хуже, если «Северный поток — 2» построят, а никакого компенсаторного механизма для Украины не будет создано», — отмечает Коболев.
В прошлом году тот же Коболев уверял, что из-за американских санкций Россия не сможет достроить газопровод — у нее якобы нет соответствующих технологий. Неужели они чудесным образом появились? Или экс-главу «Нафтогаза» просто проинформировали, что Соединенные Штаты дали принципиальное согласие на реализацию «Северного потока — 2»?
