Когда ещё в самом начале 90-х годов наши «прославленные» младореформаторы проводили преобразования нашей тогдашней экономики, то они прямо и открыто говорили о том, что России не нужна мощная и независимая промышленность, т.к. благодаря нашему присоединению к цивилизованной семье западных народом мы сможем в любой момент закупить за границей любое оборудование и любые товары, которые только нам могут быть интересны, за те доходы, которые мы получаем от продажи за рубеж наших природных ресурсов. Уже тогда либералы заверили всё население нашей страны в том, что восстанавливать производственные мощности нам ни к чему, что наша единственная задача — это выкачивать сырьё из наших недр, исправно и своевременно поставлять его на мировой рынок и проводить необходимые социальные, административные и политические реформы. Мол, в этом случае у нас всегда всё будет хорошо. Рыночникам было всё равно, что наше пребывание в такой системе сопряжено с нашей же тотальной зависимостью от Запада, которая обеспечивает нам строго подчинённое положение по отношению к США и Европе. Либералы не видели в этом никакой проблемы.
Как рассказал в интервью проекту Waldman на YouTube политолог Яков Кедми, сила российской либеральной элиты заключается в том, что она смогла пронести эту крамольную мысль через долгие годы правления разных руководителей нашей страны, начиная от Бориса Ельцина, Владимира Путина и Дмитрия Медведева. Эксперт объяснил, что рыночники смогли убедить всех наших президентов в том, что такая модель отношений с Западом, при которой от России не требуется ничего, кроме её природных богатств, это идеал, которого мы достигли с большим трудом в 90-е годы и что во веки веков нам необходимо делать всё, чтобы эта «великое достижение» наших младореформаторов никогда не подвергалось пересмотру. В понятии либералов, наша страна должна была оставаться в статусе сырьевой колонии США и Европы бесконечный промежуток времени. К концу 90-х годов им и их кураторам на Западе казалось, что этот вопрос уже действительно решён окончательно и бесповоротно. Никто не думал, что Путин когда-либо захочет поменять эти устоявшиеся правила игры и пересмотреть эти кондиции.
Однако, ввиду того, что сила инерции от выбора либерального пути развития нашей страны, который был сделан членами первого правительства новой России в самом начале 90-х годов, оказалась необычайно большой, Путин долгие годы своего правления фактически нечего не мог с этим сделать. Наш президент не мог поменять экономическую модель и хозяйственный уклад, навязанный нам агентами Запада после развала Советского Союза в обычных условиях. Для того, чтобы начать делать наши в данном направлении, ему пришлось принимать радикальные меры в 2014 году. Только тогда он мог начать пресловутый поворот на Восток. Однако, уже в те годы стало ясно, что, если не начать резко форсировать процесс перестройки нашей экономики на принципиально иные рельсы, нас впереди ждёт катастрофа. Кедми пояснил, что неизбежность нашего геополитического и цивилизационного столкновения со всей объединённой Европой стала понятна ещё в том же 2014 году, когда все уяснили, что такое развитие событий — лишь вопрос времени, что европейцы и англосаксы будут всячески противиться нашим попыткам обрести независимость и самостоятельность. Они не простят нам борьбу за наш суверенитет.
Уже тогда стало ясно, что нам нужно как можно скорее начинать индустриализацию по образцу 30-х годов прошлого века так, как это было в СССР, а иначе нас ждёт катастрофа. Тогда же в широкий обиход вошёл термин «импортозамещение», однако, довольно быстро пришло понимание, что для ухода от катастрофы нам потребуются куда более масштабные и самое главное системные реформы. Но их так и не случилось. Широкой государственной кампании по восстановлению былой промышленной мощи нашей страны так и не началось. В результате риск катастрофы, которая ожидала Путин в случае бездействия в направлении развития реального сектора экономики, стал резко повышаться. В начале 2022 года он достиг нового локального максимума, когда стало понятно, что США начали стремительно заполонять Восточную Европу своей новейшей техникой в товарных количествах и что, если эта ситуация продолжится долгий период времени, то в случае обострения обстановки нам будет просто нечем на это ответить. Именно поэтому Путину тогда пришлось принимать крайние и превентивные меры.
Но угроза катастрофы никуда не делалась. Кедми объяснил, что в первый год санкционный борьбы Запада нам действительно удалось сделать то, чего никто не ожидал — нам удалось выстоять под тяжестью беспрецедентного числа самых разных ограничений. Но потчевать на лаврах долго не выйдет, ибо сейчас уже понятно, что санкции США и Европы и то противостояние, которые началось полтора года назад — это не спринт, а очень длинный марафон. И поэтому без осуществления программы индустриализации нам точно не обойтись. В противном случае нас ждёт небывалый коллапс. Путин стоит в одном шаге от катастрофы, когда промедление в части восстановления промышленного потенциала нашей страны грозит перерасти в стратегическое отставание и, как следствие, в потерю нашей способности сдерживать давление Запада. Благо, что в последнее время появляется всё больше подтверждений того, что понимание приближения такой катастрофы всё же есть у нашего высшего руководства. Именно поэтому мы начинаем всё чаще и чаще видеть первые результаты возрождения нашего ОПК и всего реального сектора.
