Представление о том, что наша страна является всемирной кладовой полезных ископаемых, как оказалось, крайне далеко от реальности. В стране наблюдается дефицит важнейших минеральных ресурсов, многое завозится из-за границы, звучат прогнозы о том, что вскоре в России закончится даже нефть. Как такое произошло и какие меры должны быть приняты для решения этой проблемы?
«Достижению цели по устойчивому обеспечению отраслей российской экономики видами минерального сырья, ресурсы которых недостаточны и обеспечиваются в том числе за счет импорта, препятствуют сложившиеся экономические и технологические условия», – говорится в недавнем отчете Счетной палаты. В списке стратегических и дефицитных полезных ископаемых, запасы которых сократились в 2018-2019 годах, аудиторы отметили ряд металлов – сурьму, германий, олово, свинец, рений и другие, а также алмазы, каолин (сырье для производства керамики), бром. Общие показатели воспроизводства этих полезных ископаемых снизились с 63% в 2018 году до 32% в 2020 году.
За этот же период, установила Счетная палата, потребности российской экономики в таких металлах, как марганец, хром, титан и литий, полностью обеспечивались за счет импорта, а доля импорта циркония, применяющегося в широком спектре отраслей от атомной энергетики до медицины, превысила 87%. И это – несмотря на значительные собственные резервы: по имеющимся оценкам, Россия по запасам циркония находится на третьем месте после Австралии и ЮАР.
Прохудившиеся недра
Основную ответственность за сложившуюся ситуацию аудиторы Счетной палаты возложили на существующую систему геологоразведочных работ (ГРР). Как утверждается в отчете, они не проводятся в отношении более 86% видов твердых полезных ископаемых, в том числе по 12 видам из 29 импортируемых.
Не лучшим образом обстоят дела и с главным природным богатством России – нефтью: представители нефтегазового сектора и отраслевые специалисты который год говорят о проблемах с ресурсной базой. Еще в 2016 году тогдашний глава Минприроды Сергей Донской говорил, что доказанных запасов нефти в России при существующем уровне добычи хватит всего на 28 лет.
Все это дает почву для далеко идущих рассуждений геоэкономических конкурентов России. Например, нынешний фактический правитель Саудовской Аравии принц Мохаммед бен Салман не раз публично заявлял, что через пару десятилетий Россия не сможет быть таким же сильным игроком на глобальном нефтяном рынке, как сейчас – именно в силу исчерпания ресурсов. Эту же точку зрения он недавно повторил в большом интервью саудовскому телевидению.
Ситуация с отдельными видами минерального сырья, которые приходится импортировать, несет в себе уже геополитические риски. Например, согласно данным доклада Счетной палаты, импорт титана, незаменимого в авиационной и ракетной технике, а также в морском судостроении, на 83% обеспечивается поставками с Украины. Эта же страна поставляет в Россию больше половины импортного циркония и 70% каолина. Если же импорт ведется из дружественных стран, то зависимость от одного поставщика может быть критической – в частности, Казахстан на 87% обеспечивает импорт в Россию хрома и на 73% меди, Китай – более 83% бокситов и т. д.
«Возникновение перебоев в импортных поставках может создать риски для полноценного функционирования отраслей черной и цветной металлургии, военно-промышленного комплекса, авиакосмической отрасли, химической промышленности, медицины», – делает вывод Счетная палата.
В очередь за сырьем
Между тем глобальная экономика, как утверждают многие аналитики, находится на пороге очередного «сырьевого суперцикла». Эту тенденцию стали отмечать еще в прошлом году, когда многие сырьевые рынки после обвала в начале пандемии коронавируса стали стремительно восстанавливаться. Например, уже к началу этого года глобальный индекс товарного рынка CRB, включающий не только нефть и газ, но и золото, алюминий и медь, а также ряд сельхозтоваров, превысил максимумы последних четырех лет. Стоимость меди, никеля, платины и серебра за последний год увеличилась на 45–60%.
Ожидания горнодобывающих компаний связаны прежде всего с ускорением глобального энергетического перехода, в рамках которого будет снижаться доля углеводородного сырья, однако внедрение новых видов энергии потребует кратного роста потребления различных цветных металлов.
Один из характерных примеров – резкое увеличение спроса на литий, неотъемлемый компонент аккумуляторов для электромобилей. Во второй половине 2020 года цены на карбонат лития для аккумуляторных батарей вышли из трехлетнего спада, а в нынешнем апреле был зафиксирован рост стоимости этого ресурса на 224% за 12 месяцев. Ведущие мировые производители – китайская Jiangxi Ganfeng Lithium и американская Albemarle – уже объявили о дополнительных инвестициях, но предупреждают, что дефицит на рынке будет сохраняться долго.
Кроме того, прогнозируется значительный рост спроса на медь, которая потребуется для расширения электросетевой инфраструктуры при запуске новых мощностей в ветровой и солнечной энергетике. Несколько дней назад аналитики Bank of America опубликовали прогноз, где утверждается, что к 2025 году стоимость тонны меди вырастет вдвое к нынешнему уровню и достигнет 20 тыс. долларов, однако мировые запасы этого металла по-прежнему находятся на уровне 15-летней давности.
А в случае с таким сырьем для альтернативной энергетики, как поликремний (основной компонент при производстве солнечных батарей), спрос уже значительно превышает предложение. За год стоимость килограмма поликремния подскочила с 6 до 26 долларов, что уже привело к подорожанию солнечных модулей на 18% с начала года, хотя за предыдущее десятилетие они упали на 90%, сообщило недавно агентство Bloomberg.
Наконец, энергопереход может вывести из затяжной стагнации цены на ядерное сырье, прежде всего уран. Некоторые страны, например, США и Китай, уже заявили о планах по ускоренному развитию мощностей атомной энергетики, которые будут замещать углеводородную генерацию, и это позволяет рассчитывать на возобновление многих урановых проектов, замороженных в прошлом десятилетии из-за плохой ценовой конъюнктуры. Остается лишь понять, чем способна ответить на эти вызовы Россия.
Советский ресурс уже не спасет
Для хорошо знакомых с ресурсной проблематикой аналитиков выводы, к которым пришла Счетная палата, не стали откровением. Аудиторы, констатирует промышленный эксперт, кандидат экономических наук Леонид Хазанов, лишь заострили внимание на застарелых проблемах, которые складывались за весь постсоветский период. Главная из них – ошибочный подход к финансированию геологоразведочных работ, основанный на постулате «У нас все разведано еще во времена СССР, хватит на столетия».
«Это в корне неверно, поскольку многие месторождения, обнаруженные в советскую эпоху, необходимо доразведать. Более того, мы подчас толком не знаем, что находится под ногами в центральных регионах, зато нам хорошо известно, что есть в Магаданской области или на Чукотке. Соответственно, степень изученности недр на территории России сильно варьируется», – утверждает Хазанов.
Наиболее сложная ситуация, по словам эксперта, наблюдается с рудами и концентратами марганца, хрома, лития, титана и даже алюминия. Доходит до парадоксов: в России есть несколько крупных предприятий по выпуску марганцевых ферросплавов, но сырье для их производства завозится из Южной Африки. Дефицитный литий содержится в подземных водах нефтяных и алмазных месторождений, однако из них не добывается – вместо этого литиевые концентраты покупаются в Латинской Америке.
Проблемы с минерально-сырьевой базой по большому счету имеют глобальный характер, добавляет эксперт экономического факультета РУДН Сергей Гаврюсев. Но в России, по его словам, ситуация усугубляется комплексом проблем в экономике и несогласованностью принимаемых изменений в налоговом регулировании.
Одним из ключевых факторов, влияющих на разработку полезных ископаемых, традиционно является инфраструктура, напоминает Сергей Гаврюсев. В большинстве отчетов по проблемам разработки существующих в России месторождений отмечается необходимость развития инфраструктуры, как жизненно важной составляющей добычи сырья.
В качестве одного из хрестоматийных примеров можно привести Чуктуконское месторождение редкоземельных металлов в Красноярском крае, обнаруженное еще в 1959 году. В нем находятся огромные запасы ниобия и скандия, имеющих широкое применение в современной промышленности. В 2019 году Росгеология утверждала, что это объект минерального сырья мирового масштаба, крупнейший на Евразийском континенте. Однако разработка его так и не стартовала, хотя планы по наращиванию производства редкоземельных металлов декларировались не раз.
Например, в 2013 году Минпромторг РФ заявлял о намерениях к 2020 году полностью отказаться от их импорта, благодаря вложениям в развитие отрасли 145 млрд рублей. В прошлом году похожие планы – нарастить производство критически важных для электроники и обороны редкоземельных металлов, чтобы занять второе место после Китая – были озвучены вновь. Только на сей раз – с горизонтом до 2030 года.
Задачу импортозамещения недостающих в России видов во многом следует рассматривать как производную от комплекса проблем с минерально-сырьевым обеспечением, резюмирует Сергей Гаврюсев. По его мнению, задачу импортозамещения в значительной степени позволит решить нивелирование основных сдерживающих развитие минерально-сырьевой базы факторов. К приоритетным направлениям эксперт относит совершенствование нормативно-правовой базы, особенно в части изменения правил начисления налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), улучшения инвестиционной привлекательности проектов и обеспечение доступности геологической информации, значительная часть которой до сих пор засекречена или не оцифрована. Кроме того, считает Гаврюсев, необходимо стимулировать техническую модернизацию на предприятиях отрасли и усилить контроль за исполнением бюджетных назначений.
