В рамках своего ответа США и НАТО Россия указала, что оставляет за собой право на «военно-технический ответ». Кстати, Владимир Владимирович заявлял о таком ответе ещё в конце декабря 2021 года. И эта фраза вызвала на Западе серьёзную растерянность. Они не знают, что это означает.
Как пишет The New York Times, 21 декабря прозвучало самое четкое публичное предупреждение Западу, произнесенное президентом Владимиром Путиным.
Путин заявил, что если Запад откажется выполнить требования России о пересмотре архитектуры безопасности Восточной Европы [правильней сказать архитектуры безопасности всей Европы — прим. Об этом не говорят], Россия «примет соответствующие ответные военно-технические меры и жестко ответит на недружественные шаги».
Эта фраза была повторена в письме, которое Москва отправила в Вашингтон 17 февраля в четверг, в котором говорилось, что, если Соединенные Штаты не согласятся с предложением России, то она ответит принятием «мер военно-технического характера».
В связи с чем возникает вопрос: что такое военно-технические меры?
У этой фразы долгая история, даже если ее нынешнее использование окутано туманом непрозрачной информационной кампании Кремля.
Согласно исследованию Центра стратегических и бюджетных оценок (Center for Strategic and Budgetary Assessments), независимого исследовательского института в Вашингтоне, занимающегося военным планированием, идея “военно-технической революции” исходит из российских военных трудов 1980-х годов.
Этот термин широко использовался в бывшем Советском Союзе не только для описания вероятных будущих изменений в военной технике, но и для определения более ранних эпох, когда произошли фундаментальные преобразования в ведении войны.
В нынешних условиях сложно угадать, что именно г-н Путин имеет ввиду под этой фразой.
Отвечая в прошлом месяце на вопрос, что Россия имеет в виду под военно-техническими мерами, министр иностранных дел Сергей Лавров охарактеризовал их как развертывание вооружений.
Российские аналитики предполагают, что это может быть связано с размещением современных российских ракет, которые напрямую угрожают Западу — возможно, даже в Латинской Америке или на подводных лодках у материковой части Америки. Но Кремль был намеренно расплывчатым в своих формулировках, как сказал на своей пресс-конференции 14 января Сергей Лавров:
«Когда мы принимаем решения о том или ином шаге, мы всегда понимаем, что мы имеем в виду и к чему готовимся».
Грег Остин, руководитель программы «Кибер, космос и будущие конфликты» (Cyber, Space and Future Conflict Program) в Международном институте стратегических исследований (International Institute for Strategic Studies), отметил, что в своем выступлении 21 декабря г-н Путин провел различие между «военными» и «военно-техническими» мерами.
Г-н Остин написал, что «военно-технические» могут подразумевать действия, которые Россия могла бы предпринять, не вторгаясь на Украину. Он написал, что это включает в себя такие возможные меры, как морская блокада украинского побережья, введение бесполетной зоны над частями Украины, удары по украинским вооружениям или по ракетным пусковым установкам или проведение кибератак на украинскую электросеть или другую критически важную инфраструктуру.
В некоторых из этих случаев, пишет г-н Остин, Россия может сослаться на аналогичные меры, принятые западными странами, такие как бесполетные зоны, введенные коалицией во главе с США в Ираке и Сирии, или бомбардировки НАТО Косово и Югославии в 1999 году.
Но г-н Остин, как и другие наблюдатели, которые пытались проанализировать использование г-ном Путиным этого термина, признал, что только один человек знает, что он означает в данном случае — это сам г-н Путин.
